"Интерстеллар": кино о науке, гуманизме и "кротовых норах"
4.5
Правда, затеяли "Интерстеллар" совсем не ради новой дани концепции о Сверхчеловеке (увы, толком не понятой кубриковскими современниками). Он в не меньшей степени отдает должное Джорджу Лукасу и Стивену Спилбергу - мастерам не симфоний, а "рок-опер". В этом жанре Нолан чувствует себя рыбой в воде - или, если угодно, звездолетом "Эндьюренс" в безвоздушном мире. Его новая лента - грандиозная по своим масштабам - уже сейчас претендует на видное место в "золотой библиотеке приключений" наших дней.
Даром, что сценарий у нее совсем не книжный. Новая история о том, как наши потомки пытаются сбежать от глобальной катастрофы куда-то далеко за пределы обжитой тверди. Ни больше ни меньше. Расписать фабулу на краткие тезисы - и для бумажного изложения хватит тетрадного листочка. Хитрость, как это обычно бывает у этого автора, в деталях; они бы не уместились и на ватмановском плакате. Маэстро работает по рецепту занимательной авторской шизофрении, с успехом протестированной в относительно недавнем "Начале". Он ведет зрителя за руку по сюрреалистическим декорациям эпических масштабов, но с непременными остановками то в университетских аудиториях, то в уютных домиках Среднего Запада. Свисту машин, бороздящих просторы Вселенной, и непременной музыке Ганса Циммера аккомпанирует стук мела по доске. Житейской драме, соответственно, подыгрывают попытки вдумчивого научного объяснения с цитатами ведущих астрофизиков и сэра Исаака Ньютона, красивым словом "сингулярность" и схемами разной степени сложности. Трещины на отношениях между отцами и детьми рифмуются с искривлением межзвездного пространства, а страх за род людской - с апатией, разобранной на графики квантовой реальности. Конечно, нужно быть честным: Нолан где-то утрирует эмоции, где-то - идет на гиперболы, а его блокбастерная философия никогда не выходит за строго очерченные рамки. Но старание, находчивость и ловкость, с которыми он собирает очередной паззл собственного сочинения в лучших сценах "Интерстеллара", заслуживает аплодисментов.
На помощь к режиссеру поспешил Мэттью Макконахи - оскароносец, звезда недавнего "Далласского клуба покупателей" и блистательного телесериала "Настоящий детектив". Его персонаж столь же решительно устремляется к Сатурну - в миссии с говорящим названием "Лазарь", сколь сам артист пару лет назад воскресил свою карьеру. Пилот Купер - герой не столько слова, сколько дела. Тем не менее, чертовски харизматичный и умеющий проговаривать занимательные монологи. В противовес астронавту - Энн Хатауэй, чье экранное воплощение никогда не выбиралось за пределы лабораторных моделей, и теперь вынуждено иметь дело с вызовами, не прописанными в книгах. Впрочем, в них - пылящихся на полках в детской комнате - не меньше истины, чем в бесконечности за пределами земной атмосферы. Нет ничего от "теории струн" в строках Дилана Томаса (тут их озвучивает великий Майкл Кейн). Зато в них заключена поэзия, важнейшая для самого определения homo sapiens и его врожденного умения мыслить абстрактно. Оно же - а вовсе не вмешательство других обитателей Вселенной - и видится Нолану ключом к спасению вида. Гуманизм - пусть и такого схематично очерченного толка - слишком редкий гость в современном большом кино, чтобы "Интерстеллар" можно было проигнорировать. Даже если признать упоительные визуальные "бомбы" (как пример - парад планет и прыжок корабля в "кротовую нору" между галактиками) объектами большей ценности в его системе координат.
Разумеется, все это могло бы стать красивым мыльным пузырем, созданным для взрыва с миллиардом спецэффектов, под гнетом амбиций своего создателя. Зона риска - любая из деталей: для провала было достаточно недодать (или, наоборот, дать слишком много) драмы на Земле или замучить зрителя высоколобыми рассуждениями о Космосе с его неподвластной обыденному восприятию структурой. В конце концов, поклонники науки смогли бы назвать фильм гадким пасквилем на оную, а зрители, возжелавшие продолжения "Темного Рыцаря" или того же "Начала" в новых декорациях - критиковать его за слишком редкие впрыски адреналина. Порой картина кажется опасно близкой ко всем неудачным вариантам - а в отдельные моменты (преисполненные типично голливудского техногенного пафоса) и вовсе выходит на их орбиту. И все же не теряется в своем многообразии. Прежде всего - потому, что пытается отвечать на важные вопросы ума прекрасными порывами сердца.
Пространственно-временные парадоксы, в конечном счете, решаются вовсе не теоретиками, вросшими в пыльные кабинеты - и вообще связаны с наукой лишь в одной, причем не самой важной, из своих плоскостей. Нас притягивает друг к другу не гравитация. А ключевой тезис далек от расшифровки формулы космической пыли. Он сводится к любованию маленькой голубой планетой и к отчаянной - вопреки мрачным прогнозам всех ученых - вере в счастливое будущее ее многомиллиардного населения. Пожалуй, ради этого позволительно беззаветно нырять в черные дыры. И вообще жертвовать чем-то важным.